Книга Как Азия нашла себя. История межкультурного взаимопонимания - Нил Грин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я благодарен стамбульскому издательству Khalkedon Books, которое в разгар кризиса Ковида снабжало меня текстовыми раритетами. Я особенно обязан Сохаибу Баигу (библиотекарю UCLA по Ближнему Востоку и Южной Азии), Нандини Бхаттачарии, Майклу О'Салливану и Эрику Тоджимбаре за то, что они поделились со мной информацией и переводами из нескольких работ на бенгальском, бирманском, гуджарати, османском и японском языках, каждый из которых я отметил в соответствующих примечаниях. Если в специальных примечаниях на сайте не указано иное, другие дайджесты, резюме и переводы являются моими собственными. Моя последняя и самая искренняя благодарность - моей жене Нушин и нашему спутнику Паше за их терпеливую поддержку, когда я собирал множество разрозненных нитей, которые я пытался сплести воедино.
Части глав 2 и 3 включают сильно пересмотренные и расширенные разделы моих статей "Буддизм, ислам и религиозная экономика колониальной Бирмы", Journal of Southeast Asian Studies 46, 2 (2015), и "Общие инфраструктуры, информационные асимметрии: Persians and Indians in Japan, c. 1890-1930," Journal of Global History 8, 3 (2013), которые публикуются с разрешения владельца авторских прав, Cambridge University Press. Части главы 4 также являются сильно переработанными и расширенными разделами моей статьи "Антиколониальная японофилия и ограничения исламской японологии: Information and Affect in the Indian Encounter with Japan", South Asian History and Culture 4, 3 (2013), которые публикуются с разрешения издателя, Taylor & Francis Ltd. (). (http://www.tandfonline.com).
ПРИМЕЧАНИЕ ПО ИМЕНАМ И НАПИСАНИЮ
При работе с таким большим географическим пространством возникают дилеммы разного рода, в том числе дилеммы наименования и написания. Ни одна из этих дилемм не стоит так остро, как сам термин "Азия". Как мы увидим во введении, у этого термина есть своя история, и поэтому его нельзя принимать за чистую монету. По причинам, которые станут понятны, в следующих главах термин "Азия" используется в двух значениях. Первый вариант использования очевиден: Азия относится к конкретному континентальному пространству, обозначенному на стандартных современных картах. Второе употребление - обозначенное кавычками - менее очевидно: "Азия" относится к идее единого континентального пространства, которое было придумано европейскими географами, а затем постепенно принято в самом регионе как одна из нескольких конкурирующих концепций пространства.
Когда в этой книге Азия используется в своем первичном конкретном смысле, она обозначает весь континент, обозначенный на современных картах (включая карту, напечатанную в этой книге), и, следовательно, простирающийся от Стамбула на западе до Иокогамы на востоке. Несмотря на картографические усилия географов, даже такая очевидная Азия - континент, а не понятие - может вызвать путаницу из-за широко распространенного обычая называть Западную Азию Ближним Востоком. Хотя я иногда использую термин "Западная Азия", чтобы подчеркнуть определенный момент, я чаще называю эту часть континента ее более привычным именем - Ближний Восток. По той же причине я редко использовал термин "Южная Азия", отдавая предпочтение более привычному "Индия", хотя в этот период речь шла о более крупном колониальном образовании - Британской Индии, включавшей нынешние Пакистан и Бангладеш, а также нынешнюю Республику Индия.
При написании книги о колониальной эпохе возникают и другие вопросы наименования, особенно для городов и штатов, названия которых были изменены в постколониальный период . Некоторые из ключевых городов, о которых идет речь в книге (например, Лахор), сейчас находятся в стране - Пакистане, название которой даже не было придумано до 1930-х годов, не говоря уже о том, чтобы появиться в течение века, о котором идет речь в этой книге. Несмотря на оговорки, в конечном итоге я решил использовать для Цейлона и Бирмы (вместо Шри-Ланки и Мьянмы) названия того времени. Отчасти это объясняется тем, что варианты этих названий наиболее часто встречаются в азиатскоязычных источниках, на которые я опирался, а отчасти тем, что их последующие переименования отражают сложную постколониальную политику национализма большинства. Исторические названия также обеспечивают полезную степень дистанции, которая предотвращает немедленное ускользание от ассоциирования событий, описанных на этих страницах, с современными событиями, скажем, в Мьянме или Шри-Ланке. Я использовал ту же логику для обозначения ключевых городов, называя Калькутту Калькуттой, Мумбаи - Бомбеем, а Янгон - Рангуном. К счастью, с названиями китайских и японских городов проблем меньше. За исключением тех случаев, когда в первоисточнике используются альтернативные варианты (например, Пекин и Кантон), я использовал стандартную латинизацию китайских иероглифических названий городов, таких как Пекин и Гуанчжоу. Хотя это и создает определенную неравномерность в трактовке Южной и Восточной Азии, в конечном итоге я остановился на использовании названий, которые наиболее узнаваемы для широкой читательской аудитории.
Существует также проблема передачи латиницей имен и слов из множества азиатских языков и систем письма, каждая из которых имеет свои собственные (в некоторых случаях несколько) конвенции для латинизации. Я решил приводить романизации в их простейшей форме, без макронов, подстрочных точек и других диакритических знаков. Хотя это нарушает некоторые научные конвенции (не в последнюю очередь в отношении японских долгих гласных и санскритских согласных), когда обсуждается так много языков, это издержки поиска компромисса ради удобочитаемости. Тем не менее я постарался обеспечить последовательную латинизацию, используя Ханьюй пиньинь для китайского языка и упрощенную версию системы Международного журнала ближневосточных исследований для арабской письменности. Китайские и японские личные имена приводятся в традиционном порядке, то есть за фамилией следует имя.
Наконец, чтобы обозначить перерыв перед выводами каждой главы, я использовал знак ۞, известный как rub' al-hizb. Он используется в традиционных арабских рукописях для обозначения конца главы, а его сочетание круга и квадрата также несет в себе отголоски буддийских и индуистских мандал. Это моя небольшая типографская дань уважения старым способам обучения в Азии.
Картография Джерри Крига
Введение. Встреча в Калькутте
В 1901 году бродячий японский историк искусства Окакура Какудзо написал запоминающуюся вступительную строку своей последней книги, провозгласив: "Азия едина". Несколько месяцев спустя Окакура сел на пароход в Иокогаме, чтобы увидеть континент, о единстве которого он вскользь заявил на расстоянии. После короткой остановки в Коломбо он сошел на берег в Калькутте, портовой
